Постумия - Страница 30

Отец Влада Брагина, Роман Григорьевич, тоже был сотрудником той легендарной фирмы. Он одно время жил в Лахтинском Разливе. Потом возглавил филиал агентства в Смоленске. А уже после закрытия центрального офиса отец Влада отбыл в семьёй в Минск. Там Роман Брагин с нуля построил ЧОП, занимающийся охраной и сопровождением грузов.

Брагины просто вернулись на историческую родину главы семейства. А мать Влада, Анастасия Александровна, родилась в Риге. Её мать и отец так и считались там «негражданами». О том, чтобы воссоединиться с ними, не было и речи.

Наша группа «Семья» сложилась в одиннадцатом. И уже просуществовала почти четыре года. Я вошла в неё под кличкой «Постумия». Придумал это, конечно, умник Михон. Сам он подписывал свои донесения «Шах-заде», то есть принц или наследник. Таким образом, мой кузен напоминал о своём прямом родстве с генералом. Про нашу группу знал только дядя. Из пяти членов трое были его кровными родственниками. Михону тогда только исполнилось семнадцать, и он говорился поступать в Университет. Влад Брагин был младше ровно на год.

А Ольге Озирской к тому времени стукнуло двадцать один. Благородная гордая красавица получила травму летом десятого года – во время тушения лесного пожара. Тогда она училась в ВУЗе системы МЧС и проходила практику наравне с парнями – то есть десантировалась в очаг возгорания с вертолёта. Нужно было вывести людей от отрезанных огнём избушек.

Сейчас Лёльке уже почти двадцать пять. Она работает радиотелефонисткой в одной из пожарных частей Курортного района Питера и готовится к прохождению медкомиссии. Врачам не верит и мечтает снова вернуться в строй. Лёлька дежурит сутки через трое. А в свободное время охотно помогает генералу Грачёву – лучшему другу своего отца под кличкой «Златовласка».

Вернее, дядя не просто друг Андрея Озирского, а кунак, побратим. Я ещё не родилась, когда Всеволод Грачёв спас Андрея Озирского от страшной смерти. Их было только трое – тех, кто пошёл против целой банды отморозков. И они победили. За время работы наша группа несколько раз меняла состав. Например, Владик Брагин, российский гражданин, уходил на год в армию. Потом он снова влился в «Семью». Кстати, дядя особенно и не ждал парня обратно, а потому приятно удивился.

Завтра Владу исполнится двадцать лет, а я ещё не купила ему подарок. Бессовестная я нахалка! Ведь Влад – классный парень. Кстати, очень нежный и деликатный. Лицом он пошёл в Романа, а характером – в Анастасию. Но ведь этот застенчивый мальчик служил в спецназе. И очень быстро получил право заламывать налево свой оливковый берет. Отцовское воспитание не прошло даром.

Влад очень хотел как можно скорее сдать экзамен на право носить краповый берет и остаться в армии по контракту. Но родители настояли, чтобы их самый способный и примерный сынок обязательно учился. Хватит того, что и первенца, Ромку-младшего, упекли на десять лет за убийство сослуживца в воинской части.

Второй брат Влада, Андрей, ещё мальчишкой начал ездить на «Уралах» с финскими байкерами. Потом связался с американскими «Ангелами Ада». Те ездят только на «Харлеях», и эмблема у них – череп с крыльями. Рулит ими какой-то стрёмный старик.

Так вот, черепом всё и кончилось. Андрей Брагин познакомился в этой среде с англичанкой Молли, подсел на наркотики. И, в конце концов, разбился в аварии. Моли из его праха сделала два кольца с жёлтыми бриллиантами. Заказала их в фирме «Феникс Мемориал». Одно кольцо оставила себе, а другое подарила Брагиным. Показала Роману с Анастасией копию завещания друга, в котором он просил в случае своей смерти поступить именно так.

Брагины очень боялись, что свихнуться самые младшие – близнецы Ярослав и Ярополк. Отчасти потому они и уехали в Белоруссию – там порядка больше. А Влад остался в России. И теперь смотрит на меня кроткими синими глазами – как будто просит что-то понять…

За четыре года «Семья» отметилась своими тихими подвигами во многих точках страны. У нас сложилась «команда-ураган», для которой не существовало ничего невозможного. Мы были «бешеные» и не боялись никого, оставались неуловимыми и непобедимыми. И называли своего шефа «Павел Павлович Павлов» – как он сам приказал. Слова «генерал» и «Грачёв» были запрещены для произнесения в принципе. Почему он выбрал именно такой псевдоним, до сих пор не знаю.

Я работала в олимпийском Сочи на стадионе «Фишт». Дядя, как и многие силовики, прикупил там недвижимость. Судьи, чиновники и прочие «государевы» люди» хотели и в России красиво отдыхать. Там же поправляли здоровье и набирались сил многие криминальные «авторитеты». А поскольку на отдыхе люди расслабляются, самая наша работа шла именно в курортных зонах.

В разное время я ловила форель на Крестовском острове Питера, гадала у ослика в ресторане «Карл и Фридрих». Валялась, пьяная в зюзю, за бортом грузовика, который застрял на снежном перевале в Северной Осетии. Плясала гарлем-шейк вместе с человеком в головном уборе лошади – среди жаркой влажной ночи. А на следующий день уже зажигала свечки внутри ледяных фонариков.

Я блистала на приёмах с кувертными карточками и квасила в пабах. Мужчин ублажала привычно, машинально – будто работала на станке. Скинув с плечика лямку платья и облизывая ложечку от мороженого, я внимательно слушала разговоры своих и чужих мужчин. А потом мчалась в вибрирующих от рок-аккордов дорогуших автомобилях по вечерним улицам обеих российских столиц. Эффектно выкидывала ножки на парковки разнообразных саун и присоединялась к новым компаниям – уже в простынях и слаксах.