Постумия - Страница 56

Глаза Старика сверкали совсем по-молодому. Ноздри вислого носа раздувались, словно он сейчас брал след. Кто знает, может, Г.Г. и «копал» в Нью-Йорке. Или он слишком уж хорошо играет. У Старика никогда не поймёшь.

Петренко тоже смеялся, цокал языком, щёлкал пальцами. Но я видела, что его мысли там, с дядей, в тихом кабинете. От исхода переговоров с Халецким зависело очень многое. Но уже то здорово, что дядя сразу не вернулся. Значит, застал полковника, и сейчас говорит с ним.

– А тот продюсер, с которым ваша Летка-Енька спала… – отсмеявшись, проговорил Старик. – Живой? Или скончался?

– Выкарабкался, – успокоил его Петренко. – Как-то исхитрился долг отдать. Теперь, правда, с концами на Бали уехал – поправлять здоровье.

– А фамилия его какая? – не отставал Старик.

– Савачевский, – сразу ответил Петренко. – Тоже тип мутный. Перед Олимпиадой угодил в разработку. Были подозрения, что «играет на контрабасе»…

– А-а, припоминаю! Ему ещё в бритвенный станок «клопа» посадили. – Ерухимович обрадовался так, словно встретился старого знакомого.

– Мне про это рассказывал Рахмон. – Я тоже решила не молчать. – Потому Савачевский и попал под подозрение. Сказал, что его слушали «органы». Хотя что ещё он мог сказать, когда попался с этим микрофоном?

– Я слышал, что в Питере вся эта бодяга с борделями раскрутилась, когда там грабанули кого-то из Смольного, – хитренько подмигнул Старик. – Теперь получается, что эти вертепы разврата связаны между собой, и очень крепко.

– А то как же! – подхватил Петренко. – Кто бы их без «крыши» стал терпеть – и в Питере, и в Сочи? Сетевая структура, как в универсамах. Видимо, существуют и инкассаторы, которые выручку у них забирают.

– Кстати, формально покойная Зубарева очень подходит на эту роль, – походя бросил идею Старик. – Её ведь уже не ищут. А в привидения серьёзные люди не верят. Особенно в те, которые с баблом имеют дело. Короче, даже если она не инкассатор, то связная – определённо. Натурально, ксива у неё на другое лицо. И уже то чудо, что Марьяна Зубареву узнала. Конечно, мы должны допускать, что это ошибка, пока не доказано железно, – оговорился Старик.

Он сцепил пальцы в замок и внимательно их разглядывал. Мне даже показалось, что Ерухимович впал в транс, как медиум. И видит сейчас то, чего не видим мы с Петренко и Михоном.

– Рахмон говорил, что с многих клубов, вроде питерских, собирают проценты. Переводят на счета всяких подставных фирм, а затем обналичивают. Конечно, платят всем, кто имеет отношения к таким операциям. В оффшоры уходят громадные средства – на Кипр, на Виргинские острова. Потом гоняют суммы по кругу, пока дочиста не отмоют. И хрен поймёшь, кому они принадлежали первоначально. Какой-нибудь мистер Смит, законопослушный и почтенный, хлопает глазами и говорит, что ничего ни о каких аферах не знает. Так что попотеть с ними придётся. Наш-то «морячок» явно не бедствовал. Только в одном его гараже я видела сразу три «мерина». Каждый по пять «лимонов» в зелени. Кроме того, были «Тойота Камри» и «Порше Кайенн». А «папик» как раз сразу после праздников собирался в Лондон, на переговоры по недвижимости. Обещал потом и меня туда отвезти…

– Теперь уж не отвезёт, – вздохнул Петренко. – Но ты всё же не печалься. Операция «Квест» закончена, причём триумфально. Ты выбралась из такого лабиринта, в котором многие сгинули без следа. Раньше я не говорил об этом, а теперь можно. За этот год у меня седых волос вполовину прибавилось. Всеволод, конечно, молчал о том, что мы там уже трёх агентов потеряли…

Дверь в библиотеку даже не открылась – она буквально отлетела. Дядя ввалился с лестницы уже без галстука и жилета – тут были все свои. И если при родственниках жены он должен был держать марку, то с нами мог общаться по-простому. Разумеется, мы все вскочили – даже Старик. При этом он едва не уронил со столика настоящую японскую икебану в старинной вазе.

– Эх, и где мои годы молодые? – посетовал Геннадий Григорьевич, водворяя вазу на место. – Срам один. Ну, Всеволод, как дела? Разобрались с этой дамочкой? Что Халецкий сказал?

– Сказал, что никакой Евгении Зубаревой во время облавы в притонах не было. А блондинка с длинными волосами, в чёрной норке – жена Валерия Уланова. Родом она действительно из Сочи. Её задержали в подсобном помещении, где также обнаружили машинку «Мобильный Шрёдер». А также остатки уничтоженных документов, компакт-дисков, жёстких дисков и всякого такого прочего. Видимо, этим она и занималась в последние минуты, но вовремя отскочила. Заявила, что на «Шрёдере» работал охранник, который в этом сознался. Халецкий считает, что Уланову выгораживают, берегут для будущего. Она явно в авторитете там. По паспорту – жительница Подмосковья. Имеет элитный участок площадью 2,34 га на берегу Пестовского водохранилища, в деревне Румянцево.

– Это по Дмитровскому шоссе, – дал справку Старик. – Действительно, райский уголок. Я даже не ожидал.

– Действительно ездит на «Бентли». Во время задержания при ней найдено два телефона – «Троица» и «VERTU». Уланова является совладелицей сети аппарт-отелей в Батуми. Приобрела пакет акций уже после ухода Саакашвили, а до того остерегалась. Можно ещё долго перечислять, чем владеет Уланова. Но, надеюсь, уже всё ясно, – закончил дядя.

– Один вопрос: она закрыта или нет? – вклинился Старик. – Такую паву, видимо, скоро выпустят под залог. Или даже под подписку. Как я понял, она ни на чём серьёзном не попалась.

– Стреляная птица, что и говорить! – Дядя, усевшись в кресло, налил себе из бутылки стаканчик «Боржоми». – Сразу же, среди ночи дорогой адвокат прикатил и начал песни петь. Тут уж не Халецкий решал, куда её девать. Да и то сказать – почти всех выпустили под подписку. Даже малую шушеру. А генералы сидеть будут? Халецкий смеётся в трубку. А я слышу, что он чуть не плачет. Ладно, сфоткать успел на телефон эту мадам, чтобы потом искать проще было…