Постумия - Страница 261

261

– Да уж, с нашим населением долго париться не надо. Говносрач полный. – Старик откусил кусок пирога. – Взрослые люди, а считать не умеют. Им говорят прямо – даём под полтора-два процента в день. В ДЕНЬ! Нет хотя бы на тридцать это умножить, а потом – ещё на двенадцать! Калькуляторы в телефонах у всех есть. Нет, думают «о своём», смотрят в пустоту, подмахивают договор не глядя. Хоть бы разок технику применили по делу. Вот и получается, что берут пять тысяч, а через два месяца должны уже тридцать пять! Там и работают-то уголовники с битами из девяностых годов. В солидных банках не так. Хотя, конечно, кровь тоже могут попортить. Постоянно звонят домой, стыдят, угрожают. Очень часто не туда и не тем гражданам…

– Вот-вот! – подхватил Грачёв. – А потом люди Финансиста сами и улаживали такие дела. Запуганные должники хватались за эту возможность, как утопающий – за соломинку. Кому охота детям своим долги оставлять? Ситуации как-то разруливались. Те коллекторы, что брили заёмщиков наголо, ретировались. Тут уж им самим приходилось думать о здоровье. И одуревший от счастья должник вдруг понимал, что завяз ещё глубже. «Мы же за вас заплатили с процентами, избавили от страшной смерти, от увечья, от полного разорения! А порядочные люди должны помнить добро. Поэтому перепишите на нас своё имущество и спите спокойно. Тогда вас гарантированно никто не тронет…»

– Оксана, когда слушала, только давалась, – добавил Петренко, тщательно протирая фланелькой очки. – Они с сестрой, да и весь посёлок в Донбассе, Кольку Матвиенко вообще дурачком считали. Он, кроме голубей, и не интересовался ничем. Всё верно, гении часто похожи на блаженных.

– Узнав о гибели свояков, Финансист стал разговорчивее. – Генерал опять прижал ладонь к левой щеке, стараясь унять тик. – Поняв, что секретная операция «Компромат» потерпела фиаско, он решил, скажем так, откупиться. И продемонстрирован свой дом на Новой Риге. Там все стены оказались двойные, а полы – тройные. Схрон вмещал куда больше того, что обнаружили под сыроварней. Валюта на миллионы баксов, десятки тысяч евро – раз. Кредитные карты «VISA GOLD» – штук пятнадцать. И все с громадными суммами. Рублей тысяч на девятьсот, а то и больше. Именной пистолет с позолоченным курком – презент от борцов за свободу Донбасса. К нему – фирменные патроны. А также другие боеприпасы для стрелкового оружия. Пистолеты – «макаровы», «беретты», «вальтеры», «ижики» – общим количеством тридцать единиц. Это – кроме суперновых арсеналов, изъятых в сыроварне.

– Всеволод, ты, вроде, про кокос говорил, – вспомнил Петренко. – Целая банка из-под растворимого кофе…

– Ну, куда же без этого? – пожал плечами дядя. – На ясную голову такие дела не делаются. В том же сейфе находились целые связки ключей от иномарок. Комплектов сорок, не меньше. А под хозблоком у Финансиста обнаружились форменные «сокровища Агры». Вернее, Микола сам всё это выдал. Когда узнал, что сделали с Михоном, испугался до поноса, уши прижал. Понял, что теперь я его не помилую. Больше не паясничал, как на первом допросе. Наоборот, говорил, говорил – даже записывать за ним не успевали. Его адвокат вот такие шары вывалил. Мол, зачем Финансист свой срок с пола поднимает? Ведь у него на участке хранились пригоршни мужских и женских перстней с бриллиантами и прочими камешками, а также запонки и булавки. Всё из золота и платины. Серебра тоже много – в память от Аргенте. Кольца, броши, серьги, кулоны… У тех, кто описывал всё это великолепие, глаза разбежались. Говорят, нигде столько не видели. И все изделия – высшего качества…

– А шкафы-купе оказались под завязку набиты дорогими импортными костюмами, – вспомнил Петренко. – Итальянскими, австрийскими, французскими… И тоже от лучших кутюрье. И все – на размер Матвиенко. Вот он, скромняга наш! Двенадцать «яблочных» гаджетов – самого последнего поколения. Японская аппаратура для прослушивания и видеонаблюдения. «Жучки» или «клопы», проще говоря…

– В сыроварне они тоже были, – заметил дядя. – Сверх того, у Миколы изъяли шашку с золотой насечкой, дорогие охотничьи ружья и карабины. «Голдовые» цепи такой толщины, что хоть вёдра на них доставай из колодца. Выкидные ножи лучших фирм, коллекционные зажигалки. Наручные часы – «Брегет», «Вашерон Константин», «Патек Филипп» и другие. На «ходиках»-то эта публика вообще задвинута, как и бомонд…

– Да, неплохо было бы им вспомнить, что всё конечно. – Старик отрезал себе ещё кусок арбуза. Другой ломоть он заботливо положил на мою тарелку. – Ешь, Марьяна, тебе полезно. На витамины налегай обязательно. Я давно хочу взять их всех за тёплые места и посмотреть, что там…

– В местах? – фыркнула я.

– Нет, в карманах. Так кто мне даст? Всеволод, я не понял. Это общак или имущество одного Финансиста?

– Пока не совсем ясно, – признался дядя. – Микола сказал, что друзья хранили свои ценности у него – как в ячейках банка. Стало быть, доверяли. Хотя кто этого Миколу знает? Может, врёт. Он ведь тоже под топором ходит. Мафия бессмертна, к сожалению. Не стало свояков, так найдутся другие седоки на этот трон. Раз корни не вырваны, новая поросль пойдёт. Тут надо корчевать и корчевать, так ведь не позволят. Верно Геннадий Григорьевич сказал.

– Но хоть что-то с места сдвинулось? – с надеждой спросил Старик.

– Да, безусловно. Кстати, Финансист признал, что записку с компроматом на всех нас составлял тоже он. Текст очень достоверный и добротный. Зубареву с Улановыми такого в жизни не сочинить. Если бы Марьяна зачитала его на камеру, нам бы мало не показалось. Это была одна из лучших комбинаций Финансиста. Он называл свой план «Компромат» королевским. Признался, что плохо думал о наших ребятах. Был уверен, что в подвале под сыроварней они сомлеют от ужаса и скажут всё, как надо.

261