Постумия - Страница 238

238

Через двадцать минут Дрон, внезапно поднятый с постели, уже знал обо всём. Он был потрясён случившимся, но старался держаться спокойно. Пытался успокоить брата с сестрой и не потерять больше ни одного человека. И всё-таки удар заставил его сильно пошатнуться.

– Лёлька, скажи брату, чтобы взял себя в руки. Понятно, что он штафирка, «пиджак». Но пусть хотя бы детство вспомнит. Вы ведь были в заложниках у людоедов, ты говорила…

– Да, были, вместе с бабушкой. И Геннадий Иваныч нас тогда освобождал.

– Вот и напомни ему, что это уже не в первый раз. Главное тут – не сломаться душевно. Противника можно «сделать» даже взглядом и энергетикой. Понимаю, что у него там жена и дети. Но всё-таки надо сознавать, что по-настоящему тяжело тем, кто сейчас в плену. И жалеть взрослого мужика нам просто некогда. Вот ведь закон подлости! Один раз лёг раньше четырёх утра, и тут же меня подняли! Сориентируйте по месту, и я Подводника с группой пришлю. Ему будут даны инструкции. В полицию пока не обращайтесь. Разумеется, и извещу и Петренко, и Богдана. Кто знает, какие связи у Металлурга…

– Думаете, точно они? «Свояки»? – У Лёльки похолодело в груди.

– А кто ещё? – удивился Дрон. – Больше некому. Всё, ждите помощь.

Потом брат с сестрой сидели в машине ещё около часа. И Лелька, дабы отвлечь и себя, и Евгения, как её пригласили в Зеленогорск, на выпуск кадетов МЧС. Пришлось выступать перед ними экспромтом, «с колёс». Ребята и девчата в форме цвета морской волны битком набились в зал. Всем хотелось послушать дочку Андрея Озирского. Кроме того, Ольга уже прославилась и собственными подвигами.

– Какие кадеты? – Евгений слушал рассеянно и не мог сосредоточиться. Перед мысленным взором вставали ужасающие сцены мучений жены и детей. А он, отец, ничего не мог предпринять. Дрон, Подводник, Петренко… Что они сделают? А в полицию сообщать не велели. И сейчас теряют время…

– Это будущие сотрудники нашего ведомства. – Лёлька тоже волновалась, но говорила спокойно – сказалась многолетняя выучка. – Сначала ведь перед ними собирался выступать какой-то начальник из городского Управления. А потом у него поменялись планы, и в программе возникла дыра. Поскольку всё происходило в Зелике, обратились ко мне. А я уже стою в прихожей и собираюсь ехать к вам. Попыталась свалить на других – все заняты. К тому же я – единственная женщина-спасатель в пределах досягаемости. Вот мне и пришлось срочно надевать форму, мчаться туда. Других дураков нет – субботний вечер на это тратить. Лучше в баньку и на рыбалку свалить. Ладно, наговорила им чего-то, поздравила, благословила на труды. И – досвидос! Всё думала, как бы речь закончить пооригинальнее. Говорю: «В жизни раз бывает 18 лет. А 81 – ещё реже. Так вот, я хочу, чтобы всем вам исполнился 81 год!» По-моему, неплохое пожелание. Тем более что им всего по пятнадцать-шестнадцать. Будут теперь в наш университет поступать… Да не трясись ты, Женька, научись расслабляться! Думаешь, мне всё равно? Но если мы сейчас начнём по земле кататься, заложникам легче не станет. Надо силы сберечь для дальнейшего.

Лёлька всё-таки не сдержалась – достала сигареты и закурила. Евгений жестом попросил дать и ему.

– Ни фига себе праздничек получился! Значит, «свояки» были в курсе всего. Знали, где мы соберёмся. Твёрдо верили в то, что им не помешают. Вот бы влипла я, да спас выпускной вечер кадетов! Да не дрейфь, прорвёмся! Нам везёт, слышишь?

– Что Диана с детьми обо мне подумают? А Марианна? Ребята? Хоть вешайся теперь! Решат, что струсил, сбежал. Но ведь для того они и бросились на бандитов. А то бы совсем зря получилось…

– Объяснишься как-нибудь! Если Диана тебя любит, то поймёт. Остальных беру на себя. – Лелька махнула рукой с сигаретой. – Только бы живыми выбрались, а остальное – ерунда. Думаю, что твоих насчёт группы потрошить не будут. Диана вообще ничего не знает. Дети – тем более. Взяли их, скорее всего, для шантажа. Блин, как Ристо жалко! Даже не простилась с ним. Прямо мерещится мне сейчас – живой, весёлый. Только за него одного замочила бы их всех! Бросился на защиту, молодец. И в маленьком пёсике может быть большое сердце…

– Диану? Для шантажа? – До Евгения только что дошёл смысл слов сестры. – Я не понимаю.

– Чего ты не понимаешь?! – опять разъярилась Лёлька. – Если Марьяна с ребятами себя не пожалеют, так из-за детишек дрогнут. Ой, Марьяна же… – Лёлька хлопнула себя по лбу. – Совсем выскочило из головы! Кошмар, если что случится… Как я могла забыть? Замоталась совсем в этой пожарке!..

– Ты бы хоть подумала, что там твои племянники, твоя невестка! – с укором сказал Евгений.

– И что я сейчас должна делать?! – взвилась Лёлька. – Вон, Марьяна вообще беременная! Ещё «на хор» поставят, так ребёнок точно погибнет. И больше такого уже не будет. Она дождаться не могла…

– Что?.. – Евгений поперхнулся. – Беременная? Я ничего не заметил. От кого? Она ведь не замужем.

– Какая разница? – Лёлька до хруста сжала кулаки. – Этого человека больше нет. И потому особенно страшно.

– Да ты что?! – Евгений на минуту позабыл о своих бедах. – Она так легко танцевала! Очень счастливая была. Почему не сказала никому? Мы бы только порадовались.

– Женщины обычно стараются как можно дольше такие дела скрывать. Михон с Владом тоже не в теме. Погоди, Жень, кто-то, кажется, едет!

Прыгая на колдобинах глинисто-песчаной дороги, подрулил чёрный джип с тонированными стёклами и мощными фарами. Правда, тонировка здесь убиралась одним нажатием кнопки. А потом так же было возвращалась, когда было нужно. Такая машина была у Лёлькиного бой-френда – того самого, уже покойного. Он всё и объяснил подружке – в лучшие их дни.

238