Постумия - Страница 209

209

Мелкие, конечно, ничего не поняли. Но на мордахах появились улыбки – дяденька им приглянулся.

Конечно, Ирина тут же отставила бумажный стаканчик с кофе на донышке, извинилась за свой вид и убежала одеваться. Вернулась в дымчато-сером платье типа «водопад». Наверное, держала его на выход. Секретарша откровенно демонстрировала гостю свою фигуру – неплохую, но с коротковатыми ногами. Таким женщинам просто необходимо носить каблуки.

Пока Ирина наряжалась и пудрилась, Максим любовался блеском Оки, протекающей совсем близко. Конечно, за забором моментально собралась толпа, жаждущая зрелищ. А поскольку в фонд знаменитые гости наезжали часто, аборигенам было чем развлечься.

Ирина вышла похорошевшая, легкая. Сгорая от трогательного стыда, она спросила, какое дело у Максима. И к кому конкретно он приехал – к ней или к мужу.

– Вообще-то к вам обоим, – тихо ответил гость, доставая удостоверение. – Только не волнуйтесь, пожалуйста.

Ирине не вняла его просьбе. Услышав аббревиатуру «ФСБ», она чуть не лишилась чувств. Максим понял, что перестарался. Ему пришлось представиться ещё несколько раз, прежде чем Ирина запомнила имя-отчество визитёра.

– Пойдёмте, сядем куда-нибудь на скамеечку, – предложил Максим. – Нас никто не должен видеть и слышать – во избежание сплетен.

– Да-да, пойдёмте. – У Ирины шевелились только губы, а лицо словно окаменело.

Потом выяснилось, что она сразу же вспомнила наш разговор. Тогда-то спросила, не служу ли я в полиции, а оказалось ещё круче. А она-то наговорила всякого! Вот ведь ребята работают – даже беременную женщину прислали! И притом настоящую, не с подушкой под платьем. Знали, что Ира – акушерка; и решили сыграть на этом. Она сама заговорила со мной на узкопрофессиональные темы. Было это позавчера, и вот продолжение.

– Итак, вы – Ирина Владимировна РЫндя, урождённая Скаляцкая? – с улыбкой спросил Ерухимович. Я верно «ударяю» вашу фамилию? На первый слог?

Дрожь женщины передалась даже скамейке. Они сидели под кустом белой сирени. И если Максим откровенно наслаждался ароматом, его собеседнице было не до того. Она лишь молча кивнула, неизвестно с чем соглашаясь. Максим отметил, что птицы летают низко – значит, скоро опять будет гроза.

– Да не волнуйтесь вы так! – Он сделал голос бархатным, воркующим. – Я вас не съем. Скажите, муж сейчас здесь или уехал?

– В больнице, на операции. Арсений – детский анестезиолог-реаниматолог. Сегодня сложный случай, а мальчику два годика…

– Кроме того, он – исполнительный директор вашего фонда? – мягко продолжал Максим.

– Да. Но что случилось? – На ресницах Ирины повисли слёзы. – Мы в чём-то провинились, да?

– Вы – ни в чём, – сказал гость. – По какой части трудитесь?

– По женской, в роддоме. – Ирина вновь залилась румянцем. Никак не могла забыть, в каком виде предстала перед посланцем грозного ведомства.

– Очень хорошо. Я просто хочу уточнить кое-что.

– Я понимаю, что мы – иностранцы, – облизала губы Ирина. – Даже подоходный налог платим тридцать процентов. Других обустраиваем, а сами ещё не получили разрешения на временное проживание. Но скоро получим…

– Не сомневаюсь. Я совершенно по другому вопросу приехал. Как, прижились тут? Всё нормально?

– Да, в Серпухове нам нравится. – Ирина немного отошла от стресса. – По сравнению с Луганском, городок маленький, зелёный. Наши дети в восторге, даже болеть перестали. Жизнь дороже, чем в Донбассе, но и платят больше. В Луганске муж в трёх местах числился, а здесь – в одном. Но ведь ещё и фонд берёт время. Только вот по колбасе луганской тоскуем. Продукты там натуральные были. Извините… – испуганно пролепетала она и прикрыла рот кончиками пальцев.

– Да за что же? – изумился Максим. – У каждого свой вкус. А уж украинская кухня – вообще отдельная песня. Я же всё понимаю. Бросить дом, работу, уехать в неизвестность – и не иметь проблем? Так не бывает.

– Да, и у нас всякое случалось. Жили так, что даже в Турцию выбирались иногда. Когда в прошлом году началось, стали работу по Интернету искать. Вот нас сюда и пригласили. Конечно, мы долго думали. Знали, что надо будет получать российские сертификаты, а пред этим сдавать экзамены. Всё решилось в один момент. Я с детьми у тёти гостила, когда сбили малазийский «Боинг». Когда к нам в огород упал изуродованный труп женщины, я еле удержалась от помешательства. Потом твёрдо решила – уезжаем хоть куда! Нас называли предателями, особенно Арсения. Говорили, что он обязан быть в ополчении, врачом. Но мы решили приносить пользу по-другому, помогать беженцам. Мы детей своих сиротами должны оставить? Это – гражданская война, в которой не бывает правых и виноватых. Каждого можно понять. Конечно, пошли бы в армию, приди настоящий враг. А тут придётся воевать с теми, с кем ещё вчера на одной улице жил. Стрелять в них, а они в нас… Мы не смогли. Это только наше мнение, – сразу оговорилась Ирина. – Кстати, те, кто нас порицал, потом уехали – кто куда.

– Того и следовало ожидать. – Максим очень внимательно, не прерывая, выслушал её. – Громкие слова – первый признак слабости, других всегда легко учить. А сильные люди предпочитают держать язык за зубами.

– Потом мы приехали в Москву. Некоторое время жили в хостеле. Нас туда пристроил Николай Николаевич. Съездили сюда, договорились. Половину стоимости квартиры пока оплачивает больница. Разрешение на работу оформили без проволочек.

– Российское гражданство будете оформлять? – спросил Максим, покусывая сорванную травинку.

209