Постумия - Страница 175

175

Юлия Дмитриевна начисто забросила все свои увлечения, в том числе и телевизор. Раньше они с мужем всё время смотрели «Пусть говорят» и «Вечерний Ургант». Любили и всякие шоу, вроде «Ледникового периода». Теперь же вдова вообще не может всё это видеть – сразу начинается истерика. У изнеженных дамочек всегда так – не привыкли к бедам и потерям. Все блага получали сию секунду. Главой семьи официально стал Всеволод – со всеми вытекающими последствиями.

А дяде было уже не до этого. Никак не кололся Никулин – даже у Круподёрова. Он то вообще молчал, то нёс полную ахинею. Требовалось или помещать его на психиатрическую экспертизу, то ли применять какой-то нестандартный приём. Командированный в Красноярск Богдан вернулся с любопытными сведениями. Дядя воспрянул духом и пообещал поставить меня в курс дела. Только надо проверить, сработает это или нет.

В субботу я опять отправилась в центр, на Университетскую набережную. Делать дома было нечего, и хотелось соприкоснуться с прекрасным. Вчерашние беседы с врачами меня порадовали. Беременность протекала нормально, и никаких отклонений не находили. С грудью, вроде, стало получше. Правда, всего пока три месяца, и ещё многое впереди.

Я остановилась, раздумывая, с какой станции метро лучше уезжать – с «Адмиралтейской» или со «Спортивной». И потому не сразу обратила внимание на женщину в белом голландском пыльнике, стоящую у парапета – рядом с двумя рыболовами.

Несмотря на то, что женщина отвернулась к воде, со спины показалась мне знакомой. Мы давно не виделись, она сильно изменилась. Но равно обознаться я не могла. На всякий случай, решила проверить. Быстро перешла на ту сторону, встала рядом. На мне были тёмные очки, и потому направление взгляда не могло смутить даму.

Она тоже была в очках-«бабочках». Потом неожиданно сняла их, и мы оказались лицом к лицу. Высокая, широкоплечая, чуть сутуловатая, гражданка стащила с парапета сумку, больше похожую на маленький рюкзак. Расстегнула её и, наморщив лоб, принялась что-то искать внутри. То замирала, глядя в одну точку, то снова принималась копаться в содержимом своей «Зары».

Похоже, мысли этой женщины скакали с пятого на десятое – то удаляясь, то возвращаясь. Они никак не могли устояться, и это было мучительно. Дама имела вполне респектабельный вид, но в душе её царил полный раздрай. Она будто хотела спрятаться за этой сумкой, отгородиться от всех.

Судя по всему, даму раздражало моё присутствие рядом, окончательно сбивало и путало. Но попросить меня уйти она не имела права. В стрессе человек особенно ценит своё личное пространство, а я нахально нарушила очерченные этой дамой границы. Светлая сумка с обильной фурнитурой, купленная, скорее всего, в лучшие годы жизни, теперь выглядела пыльной и поношенной. Но всё равно она выдавала в хозяйке человека эксклюзивного и творческого. А такая женщина моём кругу была всего одна…

– Инесса Вэлиевна, здравствуйте! Вы приехали, да? В гости или насовсем? Вот так встреча!

Дама вздрогнула и чуть не уронила свои очки в Большую Неву. Потом повнимательнее ко мне присмотрелась.

– Марианна!.. Я даже сразу не сообразила. Когда уезжала, вы ещё девочкой были. Значит, запомнили меня. Совсем не ожидала…

– Девочкой! – Мне стало смешно. – Я тогда уже родила. Разве вы не знаете?

– Знаю, но это не имеет значения. Прошло восемь лет, а у нынешней молодёжи память короткая. Но вы, к счастью, оказались другой. Сильно я изменилась? Только честно.

– Как вам сказать… Раз вас можно узнать, то не сильно. Только стрижка у вас теперь короткая. А я всё вашими волосами любовалась. Такой прекрасный, редкий цвет – каштан с красными нитями! Теперь, вроде, они стали светлее.

– Я начала седеть, Марианна. – Инесса Шейхтдинова в упор смотрела на меня колдовскими зелёными глазами. Я почему-то смутилась и опустила взгляд к её белым кроссовкам. – Впрочем, уже пора. В этом году мне исполнилось пятьдесят пять лет. Могу оформлять пенсию. Смешно, конечно, но придётся. Она будет маленькой – я уже давно не работала по трудовой книжке. Но уж какая есть…

Это была вдова того самого дядиного друга, а потом врага – Саши Николаева. С мужем она так и не успела развестись, прежде чем генералу Горбовскому прислали его голову. Юрий Даль и мой дядя были об Инессе самого лучшего мнения. От них я узнала, что она раньше была писательницей, и очень много печаталась.

После гибели мужа и суда по поводу сбитого насмерть «подставщика» в её жизни наступила чёрная полоса. С Александром это не было связано – ведь супруги давно жили врозь. Просто имя Инессы Шейхтдиновой попало в издательский стоп-лист. К публикации её книги не принимались – без объяснения причин. Некоторые опускались до того, что называли Инессу убийцей невинного ребёнка – того самого малолетнего «подставщика». И именно этим объясняли свой отказ.

На дочь Ираиду Инессе платили пенсию – по случаю потери кормильца. Кроме того, они переезжали из квартиры в квартиру, жили на доплату. Уборщицей или курьером такая роскошная и очень умная женщина быть не хотела и не могла. Секретарская должность не годилась из-за возраста. Когда-то Инесса работала журналистом. Но даже слышать не хотела о том, чтобы вновь вернуться ко «второй древнейшей» профессии.

Когда опять пришла пора менять квартиру, Инессе улыбнулась судьба. Она встретилась со своим бывшим соседом и другом Вадимом Шведовым. Тот работал по контракту в США, а в Питер приехал хоронить свою мать. Узнав о бедственном положении Инессы, которая когда-то ему очень помогла, Вадим предложил ей стать его женой и вместе уехать. Не столько из-за себя, сколько ради дочери Инесса согласилась. И дядя все эти годы говорил, что у Инессы с Ираидой и Вадимом там всё в порядке.

175