Постумия - Страница 156

156

А сегодня ночью неправильно я настроила будильник. Он включился сам и перепугал меня до икоты. Мне померещилось, что в «студии» кто-то ходит. Кажется, я даже заорала. Но больше ни о чём подумать не успела, потому что позвонил Дрон. Увидев его номер на дисплее, я от волнения потеряла шлёпанец. И потом, на протяжении всего разговора, искала его ногой.

– Марьяна, привет! – Шеф задыхался, будто пробежал кросс. – Чем сейчас занимаешься?

– Как приличный человек, ничем.

Вообще-то хотелось ещё поспать. Радио я изловчилась выключить, другой рукой нашаривая телефон. Интересно, который час. Ого, уже пятый!

– Я тебе сейчас вброшу шампанского в трубу! Иван нашёлся.

– Так быстро? – удивилась я. – И что у него?

– Сказал, что имеет важные сведения. Кроме тебя, отправить к нему некого.

– А Лёлька? Она же там живёт, – напомнила я.

– Вот ей и ищу пару. Она сейчас дома. Но одну послать не могу. Два человека нужны. Хватит истории с твоим похищением. Богдан говорил, ты новую «тачку» достала?

– Да, есть такая. Ничего, бегает, не сглазить бы! – Я суеверно постучала по деревянному.

– Прихвати Лёльку, и к Ивану! На своей машине не вздумай – засекут. Замаскируйся – парик там, очки…

– Ясно, шеф! – Я уже представила, как это будет выглядеть. – И что надо делать?

– Узнайте, что у Вани случилось. Две дамы в детском садике внимание вряд ли привлекут. Да ещё накануне праздников. Лёлька тоже должна внешность поменять. А потом доложите мне обстановку. Видеорегистратор стоит на машине?

– Стоит. – Я соображала, где взять парик.

Вспомнила, что днём на ресепшене у нас сидит консьержка. Свои волосы у неё такие жидкие, что видна плешь на макушке. Её внук здесь же служит охранником. Думаю, что два парика она мне одолжит до завтра. Ведь у неё уже огромная коллекция. Из-за этого создаётся впечатление, что за стойкой каждый раз кто-то новый.

– Вот и славно, – говорил тем временем Дрон. – Технику, конечно, не забывайте. Это дело Лельке доверь – она лучше разбирается. Если в пути будут приключения, сразу мне набирайте. Я постоянно на связи. Да чего я тебя учу? Ты сама кого угодно научишь.

– Уж постараюсь, шеф! – Я чувствовала себя как актриса перед судьбоносной премьерой. – Всё, выезжаю. Это будет как два пальца.

Когда отключала связь, уже знала, что надену. Выбрала белую приталенную блузу с воланами, которую носила мать в приёмной Озирского. Сама я до сих пор эту блузку не надевала – берегла как память. Но сегодня вид получился праздничный, как надо. Сюда добавила мамину же юбку – короткую, серую, с «ёлочным» узором. Сверху накинула сегодняшний блейзер, который в Зелике тоже не знали. Собрала сумку, прихватила зонтик, потому что время от времени брызгал дождь. Шпильки надевать побоялась. Выбрала туфли из велюра с кожей и пряжками, на среднем каблуке.

Когда собрала волосы в пучок, не узнала сама себя. Очень этому обрадовалась – по понятным причинам. Взяла из холодильника бутылку воды, пакет орешков, горсть шоколадных конфет. Освежила макияж, но сделала его не таким, как обычно. Дело кончилось тем, что консьержка вылупила на меня глаза.

Я вышла из лифта, спустившись в лобби, где она пила кофе вместе со своей знакомой. Лобби помещалось в углу, за ящиками с цветами и пальмами. Консьержку звали Эмма Теобальдовна. Это была высохшая маленькая старушка с ножками-палочками и маленькими ручками. Правда, пальцы были унизаны перстнями. Глаза консьержки на морщинистом лице сверкали, как изумруды. Парик на ней сейчас был пышный, в локонах. Цвет – «жемчужно-русый». Платье она носила, как правило, чёрное, с воротником из брюссельских кружев.

– Позвольте… Неужели Марианна? Что с вами сегодня? Вы прямо-таки как учительница. Правда, юбочка коротковата.

– Ничего, сойдёт. – Я соображала, как перевести разговор на парики. – Ой, какая прелесть! Такого у вас ещё не было. – И указала на её причёску.

– Недавно приобрела. Правда, мне идёт?

Я охотно кивнула.

– Это вам, молодым, парики только для забавы нужны. А у меня другого выхода нет. Подруга, актриса, недавно скончалась. Своего сына попросила мне передать свой реквизит. Этот тоже в наследство достался. – Эмма кончиками пальцев дотронулась до локона. – Ой, там столько всего разного есть – до сих пор ещё не разобрала…

– А можно мне до завтра два парика взять? Срочно надо – погибаю!

– На карнавал, что ли, едете? – рассмеялась старушка. – У вас же шикарные волосы. Впрочем, какое моё дело? Просите – дам.

– Ой, спасибо! Я утром верну обязательно. Дорога ложка к обеду, так что я и заплатить могу за прокат…

– Обижаете, Марианна. Мы же соседи. Должны помогать друг другу. Может, и я у вас что-то попрошу. Сейчас можете зайти ко мне? Я же в зоне хранения парики не держу.

– Конечно, зайду! – Я была готова кинуться ей на шею. – Давайте любые парики, мне всё равно.

– Только уж обязательно верните, – чуть не со слезами попросила консьержка. – Мне каждый из них дорог. Халима, поди сюда! – позвала они из клиринговой зоны уборщицу-таджичку.

Та немедленно выскочила в холл – в зелёном фартуке, в резиновых сапогах и в цветастой косынке.

– Побудь за стойкой минут десять. Потом будем ставить хони-трапы. Это медовые ловушки для тараканов. Новый дом, а уже развелись, паразиты!

– Ага, ага, хорошо! – с готовностью закивала Халима.

Из клиринговой зоны послышался лай. Там одна из жиличек мыла лапы двум своим таксам.

– Идите, идите. Я сделаю всё, не бойтесь. Никого не впущу.

156