Постумия - Страница 132

132

– Скорее, коллекторы. Они долги умеют выбить, если надо. К ним в список лучше не попадаться. О методах мы уже говорили. Как они работали? Ехали в туры, высматривали там жирных клиентов, заводили знакомства. Если видели, что человек уязвим, прячется от налоговой или от ментов, они предлагали помощь. И у мухи из этой паутины выхода не было – разве что суицид. Терпила или идёт к ним в кабалу, или начинаются неприятности. Для начала по мелочи. Налоговиков пришлют, «следаков», прокурорских. Могут через санитарного врача или пожарных бизнес прихлопнуть. Ежели это не действует, устраивают показательную расправу. Лично я не стал этого дожидаться. Уже могу промахнуться, как волк Акела из «Маугли». А эти – молодые, сильные. Не хочется свою глотку под их зубы подставлять. И потом – я «синий» до мозга костей. Под легавых никогда не лягу. Ты, Михалыч, особая статья. Твои отец и брат, да и ты сам – менты правильные. А эти, нынешние, – гниды. Под пули не пойдут, а бабло пилить будут. Мне уже обеспечили «зелёный угол», а обещали «жёлтый» или «чёрный», если не уймусь. Зачем испытывать судьбу?

– Хороши! – Дядя повернулся ко мне и увидел, что я не сплю. – Где свояки сейчас притырились, не знаешь?

– А у них везде недвижимость. Разве что на Северном полюсе её нет. Один день в Испании проводят, другой – в Англии, третий – на Кипре. Нигде долго не задерживаются. Но сейчас, похоже, они в России. Разворошили вы это осиное гнездо. Так что ходи с оглядкой, Михалыч. Они не посмотрят, что ты генерал. Фонариками сигналят всегда – как в горах. Заметили, наверное, на море, да значения не придали…

– Да, я обратил внимание, – признался дядя. – Понял, что это сигнализация. Но подумал на «контрабас», если честно…

– Девчонку береги особо, если она им на глаза попалась. Второй раз, как позавчера ночью, вам не повезёт. Виктор уж на что ценным кадром был, и то не пощадили. А он ведь напрямую с Эквадором общался. У свояков с этим строго. А ты теперь многое знаешь. Посмотришь потом мои флэшки, прикинешь. А я сегодня улетаю в Нью-Йорк, надолго. Подожду, пока шум уляжется. Контакты тебе оставлю. Это всё, что я могу сделать для вас…

– И этого достаточно. – Дядя неохотно встал с кресла. Он собрался зевнуть, но сдержался. – Марьяна, ты нас здесь подожди. Минут через десять я вернусь. А поспишь в машине, и на яхте тоже.

Я кивнула, потянулась. И вдруг почувствовала, что к моей ноге привалился чей-то твёрдый, горячий и шелковистый бок. Далматинец как будто понял, что ночная трапеза наконец-то завершилась. Он огляделся и, не найдя хозяина, стал кусочничать, положив морду на стол. Заодно он перекрыл мне путь отхода и держал так не десять минут, а полчаса. Ровно столько, сколько понадобилось дяде и Талибану, чтобы утрясти свои дела.

11 апреля (раннее утро).

«– Времени у нас с тобой мало, Михалыч, а сказать хочется много. Вот я и оставил запись. Может, никогда больше не свидимся. Разве что ты в Штаты приедешь или в Англию. Мой сын там учится в школе «Хальт». Да и не шибко-то хочется возвращаться – сердце болит от обиды.

Сингапур, откуда я прилетел недавно, нищим и вонючим был, форменной помойкой. А теперь у них в ресторанах вместо официантов – беспилотники! Во как! А наши в моём отеле на Кипре с бодуна на весь пляж орут: «Брат на брата – это не про нас! Брат за брата – это про Донбасс!» Хоть бы один приличный человек встретился – сплошь чичи-гага.

Михалыч, ты спрашивал про «Коноплю» из Молодёжки. Я не был с ним знаком – только слыхал немного. Знаю, что жаден был до припадков. Ходил на людях драный, не упускал ни одной льготы. А сам родственникам в разных местах несколько коттеджей отгрохал, живя в развалюхе.

В его подпольном казино не только шпиляли, но и торговали «дурью» на любой вкус. В том числе был и опийный мак, перемешанный с соломкой. Конопля потом божился, что мак этот пищевой, для пекарни его зятя. Семейство у них большое было. Сейчас они почти все или «холодные», или чалятся. Сам Конопля из многодетной семьи. У всех братьев и сестёр внуки, правнуки. Так что народу хватало.

Скажу тебе, Михалыч, что семья Улана, одного из свояков, тоже поднялась на маке «с мусором». Его завозили через Новороссийскую таможню – с соломкой, коробочками, кусочками стеблей. Все они принадлежат к кубанской опийной мафии. Раствор из «грязного» мака гнали задёшево. Этим занимались все их бабы поголовно. И мать Валерки Уланова – тоже.

Опера, даже честные, ничего не могли сделать. Мак шёл как пищевой. Крышевали их, насколько я знаю, менты. Правда, грешили и на прокурорских.

С Валеркой вообще трудно договариваться. У него вся речь состоит из кодовых фраз. И кличка его раньше была «Кислый». Это, на сленге, один из ингредиентов для выгонки опия. В перестройку их семья кафе открыла. Оно и до сих пор работает. Там, под прилавками, лежал мак, расфасованный по пакетикам. Можно было купить вместе с чашечкой кофе.

Я точно знаю, что многие бандиты своякам платят. К примеру, процент с добычи после налёта на банк. Иначе сразу же сольют ментам – они на прямой связи. А однажды случай был – ну, кино! Орудовали на юге две банды. И обе платили, куда надо. Потом расплевались, и один другого отправил в заказ. Сильно на этом поиздержался. Остался должен своякам, а отдать не мог.

В итоге его нашли на вилле близ Сочи. Сказали, что повесился на «селёдке». Потом эксперты установили, что не сам – помогли. Погрешили на секс-игры. Якобы партнёрша его немного придушила, да не рассчитала. Я долго смеялся с этого.

Был у меня на малой родине «авторитет» по кличке Кыш-бабай. Посетителей принимал в самом крутом казанском отеле, в пять звёзд – «Корстон». Домик в двадцать пять этажей, прикинь! После того, как Кыш не договорился со свояками, ему строили расширенное самоубийство. В протоколах написали, что всех домочадцев порешил сам хозяин, а после покончил с собой. Но народ понимал, что к чему, и дико боялся.

132