Постумия - Страница 107

107

– Многовато для нескольких дней, – согласилась я. – Двух первых прикончили, как я понимаю, ещё вечером двадцать седьмого февраля. В крайнем случае – ночью двадцать восьмого.

– Именно так. И все члены этой весёлой компании погибли при невыясненных обстоятельствах. В ночь на седьмое марта разобрались с Коноплёвым. В ночь на тринадцатое – с Печениным. Ну, а семнадцатого числа едва не загасили тебя. Думаю, что живой ты от них не вышла бы.

Дядя явно наказывал меня за халатность, за глупый кураж. Я свою вину понимала, и потому молчала.

– А теперь – самое главное. Именно за этим я летал в Сочи. Встретился там с Сергеем Бураковым. Он в ихнем Главке работает, по Краснодарскому краю. Скоро ему генерала дадут. А ведь мы пацанами ныряли с мостков, лазали через забор на танцплощадку. Нас дружинники люто гоняли. А мы поклялись, что вырастем, и сами станем всех гонять. Сергей и пробил Зубареву по моей просьбе, переданной через Богдана.

– И что?! – Моё сердце нетерпеливо трепыхнулось. Я уселась в свою любимую позу – по-турецки. – Кого схоронили-то? Удалось узнать?

– А как же! – Генерал откровенно наслаждался моим азартом и своим триумфом. – Ларчик-то просто открывался. Жили в славном городе Сочи, вернее, в посёлке Лазаревском, две сестрёнки-двойняшки – Женя и Лена…

– Полный угар! – Я звонко хлопнула себя по лбу. – А ведь «папик» разок обмолвился, что у Летки-Еньки имеется сестра. Не сказал только про близнецов. Мол, они очень похожи, и этим пользовались вовсю. Обе в банде были, «клофелинщицы».

– Да, их дружки грабили АЗС по ночам. Действовали в масках, с прорезями для глаз. А сёстры были наводчицами. Знакомились с дальнобойщиками, с персоналом магазинов, заправок. И с инкассаторами тоже, кстати. Гонялись и за командировочными. Конечно, развлекали их от души, а потом подливали клофелин, забирали деньги. Женя так обаяла одного охранника в банке, что он отключил сигнализацию. Елена специализировалась на ювелирах. «Цеховиков» на юге много, всё делается в серую. Наличка дома хранится. А таких красавиц мужчины не могли оскорбить подозрениями. Кстати, пока не забыл. Ты обрати внимание на те вина, что я приволок. Это лучшие местные экземпляры. Серёга прислал. Мы с ним долго на веранде сидели. Взяли бутылку рислинга «Мысхако», блюдо фасоли по-сочински. И повёл Бураков неспешный рассказ. Я заслушался, и фасоль остыла. Сколько служу, а ничего подобного не припомню.

– Ой, умираю от любопытства! – Я потёрла руки, опять разбудив кота.

– Первоначально сёстры носили фамилию Хомак. Их папа тоже был цеховиком. Его люди шили джинсы «под фирму», прочие дефицитные шмотки. Папа умер своей смертью, что редко у них бывает. Схватил инфаркт во время круиза вокруг Европы. Мама была курицей, ни в чём не смыслила. Дочкам пришлось крутиться самим. Вместе со знакомыми ребятами сколотили банду, о которой я уже говорил. «Бомбили» город, побережье, модные курорты. Очень часто сходство сестёр обеспечивало им стопроцентное алиби. Правда, потом всё раскрылось. Ребят посадили, а девочек отмазали. Пришлось срочно выйти замуж. Честно говоря, их к этому принудили…

– То есть как?

Я нервно накручивала на палец прядку своих вишнёвых волос. Чем больше узнавала о сёстрах Хомак, об их банде, тем кошмарнее виделось мне приключение в Зелике. Конечно, эти ЧОПовцы связаны не только с Коноплёвым, но и с Леткой-Енькой, которая уже бывала в Молодёжном.

– Люди верно говорят: «Волка на собак в помощь не зови». А эта банда позвала даже двух волков. Им требовалась помощь в противостоянии с ещё одной группировкой. Обычное дело. Но в итоге пришлось очень дорого заплатить. Сёстры, чтобы остаться на свободе, стали жёнами этих волков. Одного из них звали Семён Зубарев, кличка – Металлист. Уроженец Челябинска, где, по статистике, самые крутые мужики водятся. Потом семья переехала в Свердловск. Сёме всего три года было…

– Вау! – я хлопнула в ладоши. – «Папик» что-то говорил про него. А кто второй?

– Валерий Уланов. Кликуха, разумеется, Улан. Этот из сочинских. В зоне сошёлся с Зубаревым, перетащил того к тёплому морю. Две свадьбы играли одновременно, двенадцать лет назад. И стали Зубарев с Улановым из кентов свояками. Как это говорится – евоной бабы сестры мужик. Возможно, хотели таким образом ещё более скрепить свои отношения. Только это – не панацея. Пушкин и Дантес тоже были свояками.

– Что, правда?! – удивилась я.

– Как Бог свят! – поклялся дядя Сева. – Сейчас сёстрам было уже под «сорокет». Говорю «было», потому что обе мертвы. Ты видела в гробу не Евгению, а Елену. Их ведь невозможно различить. Далее Летка-Енька существовала по документам сестры…

– Да Влад ведь говорил! – На меня напал нервный озноб. – Всё сходится. Его клиентка говорила о грехе. Якобы жила под именем мёртвого человека… А что случилось с Еленой Улановой?

Дядя достал планшет, что-то в нём некоторое время искал.

– Видишь ли… Несмотря на то, что сёстры стали матерями в один год, нравы их не смягчились. Евгения родила дочь, Елена – сына. Правда, теперь они не сами шли на дело, а посылали других. Мишенями становились курортники, строители олимпийских объектов. Конечно, и дальнобойщики интересовали бандитов, и прочие искатели приключений. Авторитетные мужья обеспечивали прикрытие. Их даже на время Олимпийских игр из города не удалили. Видимо, вседозволенность вскружила головы.

Дядя помолчал, смакуя кофе. Я понимала, что ему нужно передохнуть, собраться с мыслями. За окнами бушевала настоящая снежная буря. Казалось, что глыба нашего дома дрожит под порывами ветра. Внезапно вихрь ворвался в комнату, и я защёлкнула форточку.

107